Назип Хамитов: Метафизика красного цвета

1

Красный цвет, казалось бы, лишен тайны. Он весь на поверхности, в физике мира. Красная кровь, красное закатное солнце, красные флаги фашизма и коммунизма...
Однако в красном цвете есть своя тайна, своя мета-физика. Это прежде всего метафизика власти. В свете этой метафизики красная кровь становится не просто жидкостью жизни; это и кровь, покидающая рану на поле боя, и кровь, говорящая о несостоявшейся беременности и новой жизни, которая со временем могла бы овладеть миром.

2

Завораживающе-метафизический характер красного цвета во многом определяется тем, что архаические народы отождествляли кровь с душой. Для них вытекающая кровь – это уход души из физики мира.
Это представление архетипически укоренено в бессознательном современного человека. Оно порождает тревогу даже тогда, когда аккуратные девушки в белых халатах после точного и быстрого укола специальной иглы в палец берут красную жидкость на анализ…
И для внимательного наблюдателя эта тревога достаточно метафизична.

3

Здесь мы подходим к грани, отделяющей физику от метафизики. Метафизическим будет все то, что соприкасаясь с бездной смерти, молит о бессмертии. 

Такое определение порождает интересные вопросы. Метафизична сама человеческая жизнь по сути или наши вопросы о сути человеческой жизни? Иными словами, мы должны говорить о метафизических вопросах жизни или метафизических измерениях жизни? С точки зрения идеализма и персонализма метафизические вопросы возможны лишь потому, что существуют метафизические измерения; материализм делает метафизику исключительно продуктом нашего сознания или, в лучшем случае, тем, что в своем эволюционном развитии выходит за пределы физического как неживого – это жизнь, разум и социальность, основанная на жизни и разуме.
Однако каждому из нас в глубине души дано, что метафизическое – это не только иллюзия сознания или любое присутствие человека в мире по сравнению с присутствием животного, растениия или камня. Из глубины нашего существования нам открывается, что метафизическое – это нечто, наполненное тайной или намекающее на тайну; а значит, в любом метафизическом есть мистическое.
Какую тайну мы можем найти в красном цвете помимо тайны власти и смерти? Это тайна жизни и смерти, а также смерти и любви.

4

Тайна жизни и смерти ассоциативно увязывается с красным закатным солнцем, которому суждено исчезнуть за горизонтом и завтра возродиться вновь.
Тайна смерти и любви, побеждающей смерть не просто в количестве воплощений, а в качестве присутствия в Вечности, архетипически выражена в образе красной розы. Ее цвет намекает на будущее кровное родство в детях и внуках, а тугая объемность лепестков – на многообразие и напряженность духовно-душевного родства.

5

Образы красного закатного солнца и красной розы банальны в повседневности, но приобретают глубинный и ясный смысл в предельных ситуациях, когда конечность человеческой жизни снимает маску и внимательно заглядывает в глаза…

6

Интересно, что цепочка предельных ситуаций народов, живущих на берегах Днепра, периешедшая в бытие на пределе в течение столетий, порождает метафору «Красно Солнышко», дарованную одному из любимых князей. Это же одна из причин, почему много столетий спустя потомки этих народов, поддавшись бессознательному порыву, предпочли красный, а не белый цвет…
Белая армия была обречена уже потому, что ее идеологи выбрали не тот цвет…

7

Связь красного и безаговорочной, абсолютной власти над телами, жизнями, отношениями, словами и даже мыслями мы встречаем в двух тоталитарных режимах ХХ века – фашизме и коммунизме.
Красному флагу с серпом и молотом противостоит такой же красный флаг с белым кругом и свастикой внутри него. Любопытно, что советские люди послевоенных поколений оставались в неведении о красном цвете фашистского знамени – документальные хроники были черно-белыми, а красный цвет фашистского знамени тщательно скрывался в художественных фильмах, эту тему обходили стороной. Лично я в детстве и подростковых годах считал, что флаг фашизма – коричневый…

8

В самом названии этого эссе заложена двусмысленность: мы говорим о метафизике красного цвета или о том, что сама метафизика есть носитель красного цвета, требует метафоры красного цвета, открывается в красном цвете?..
К первой стороне проблемы мы прикоснулись, пришло время взглянуть и на вторую. Да, для большинства людей – как обыденных, так и творческих – метафизика обнаруживается благодаря красному цвету: цвету воспаления и вырвавшейся на поверхность крови в ранах и родах – цвету предельной ситуации и предельного состояния.
Однако мы можем допустить, что есть творческие личности, для которых метафизика открывается в других цветах – голубом цвете неба, желтом цвете плода и солнца, в серебристом сиянии луны, в многоцветии радуги – цветах запредельных ситуаций и состояний.
Тех ситуаций и состояний, где красный не доминирует, а лишь дополняет картину…